Личная слабость полковника Лунина (СИ) - Волкова Виктория Борисовна - Страница 33

— Сюрприз, — нехотя улыбается женщина и поясняет хмуро: — Голова болит. Аж раскалывается. Пойду лягу.

— Слава, — предупредительно дергаю Лунина за рукав.

Но он словно не понимает. Да и откуда? Муж у меня далек от медицины, а от акушерства — тем более.

— Я — Надя, — делаю шаг к женщине. Не нравится мне ее вид. Лучше подстраховаться.

— А я Светлана, сестра Ярика, — произносит она с трудом и отрубается. Еле успеваю поддержать.

— Слава! — кричу во все горло. — На диван ее живо. Ложку несите! — поворачиваюсь к свекрови. — И скорую вызывайте немедленно.

— Что это с ней? — охает свекровь, хватаясь за сердце.

— Преэклампсия, — роняю на ходу, устремляясь следом за мужем.

Тот кладет сестру на диван и растерянно смотрит на меня.

— Надь, что делать? — охает Слава, и я впервые в жизни вижу его таким растерянным.

— Ложку давайте. И что есть в аптечке? Глюкоза или но-шпа? — задаю вопросы, а сама пытаюсь вспомнить, что в таких случаях делали Марина и Торганов.

Позвонить бы ему. Да что толку? Провести сеанс лечения по телефону? Только время зря потеряем.

— Скорую вызывайте, быстро, — прошу, заметив, как дергает ногой Светлана.

Судороги! Капец просто.

— Нужно Таню-акушерку позвать, — охает свекровь, отдавая мне ложку и хватаясь за сердце.

— Надя моя — акушерка. Очень опытная, — замечает негромко муж и добавляет строго: — Слушай, что она говорит.

О господи, мне карт-бланш выписали! А если что-то пойдет не так?

В ужасе смотрю на лежащую на диване женщину и привычным движением вставляю ей ложку в рот.

— Зачем это? — испуганно шепчет сзади свекровь.

— Чтобы язык не прикусила, — отвечает ей муж. А я тем временем роюсь уже в аптечке, которую расторопный Коля выставил на праздничный стол.

Краем глаза окидываю селедку под шубой и оливье в хрустальном салатнике. Праздник удался, что и говорить!

Нахожу необходимые лекарства и крещусь мысленно.

Слава богу, все есть. Приступ купировать хватит. А там и скорая приедет…

— Выйдите все, — командую на бегу. — Мама, вы останьтесь, — прошу свекровь. И даже не сразу замечаю, как обратилась к Славиной матери.

Мама.

Витину я с детства звала Людмила Викторовна. И никогда тетей Людой.

А тут сходу получилось. Значит, так тому и быть.

Осторожно ввожу лекарства в Светину пухлую руку. Вот в такие минуты и понимаешь значимость профессии. Кто-то гоняет нефть и с этого живет, кто-то командует полками, а в критический момент все бегут к врачам. Ну или как сейчас, к акушеркам.

— Свет приглушите, пожалуйста, — прошу свекровь. А сама сажусь на пол рядом с больной.

Белое платье? Да плевать!

— Давай, милая, просыпайся, — прошу Светлану. Глажу по щеке. И услышав всхлипы, перевожу взгляд на свекровь. — Не плачьте, пожалуйста, — прошу строго. — Скорую вызвали?

— Да Слава уже тут весь район на уши поднял. Летит санавиация.

— Вот и хорошо, — киваю устало.

Света приоткрывает глаза. Силится достать изо рта ложку.

— Полежи так, милая, — прошу, опасаясь новых судорог. — Помощь уже летит.

— Слушай ее, дочка, — подает сзади голос свекровь. — Надя тебя спасла. Твой личный ангел-хранитель.

— Пусть Надя едет со мной, — слезно просит сестра, когда фельдшер санавиации помогает ей улечься на носилки.

— Состояние тяжелое, — объясняет тихо немолодая усталая докторша, отведя нас с матерью в сторонку. — Если бы не экстренные меры, могли потерять и мать, и ребенка.

В ужасе смотрю на сестру, затем перевожу взгляд на Надежду, укутывающую Светлану в одеяло. Вот так, на волосок от смерти была. И проскочила. Мы успели. Вовремя я Надю привез. В горле поднимается тошнота, стоит только представить, что семья останется без Светланки. Дочки у нее маленькие. Ну положим, воспитали бы. Я бы вписался. Но как можно потерять близкого человека? Сейчас не то время, когда от родов помирали. А поди ж ты! Старуха с косой словно прошла у порога. Надя, Надюшка моя, только за это по гроб тебе благодарен.

— Ты в безопасности, — объясняет жена, ласково гладит по руке мою Светланку. Но та отрешенно мотает головой. Хочу и все. Уперлась, зараза. Хотя сейчас любое ее желание выполню. Только живи, маленькая! Но и отпускать от себя Надежду не хочу. Невозможно это.

Нет, не так я представлял себе медовый месяц. Нам бы Надюшкой завалиться в мой дом. Зажечь камин, затопить баньку.

— Слава, — переводит на меня неуверенный взгляд жена. — Если Свете спокойно будет, я поеду. Можно? — обращается к докторше.

— Лишний фельдшер нам не помешает, — улыбается она скупо. Видимо, боится непредвиденных ситуаций в дороге. Хотя лететь тут минут пятнадцать, не больше.

«Не допусти, Господи», — прошу мысленно. И когда вертушка поднимается в воздух, провожаю ее печально. Улетела моя Надя. Еклмн!

— Давай тачку, живо! — командую зятю.

— Я с тобой, — пытается подскочить он.

— Сиди уже, — мотаю головой. — Девчонки твои проснутся, маманька с ними одна не управится. А там мы все сами порешаем. Идет?

— Ну наверное, — вздыхает Коля. — А я потом с детьми приеду к Светочке…

«Светочка!» — морщусь негодующе. Никак не могу простить сестре ее выбор. Ну на фиг было за такого придурка замуж выходить? Толку с него? А все любовь!

«Стоп! — обрываю себя на полуслове. — Это Светкина жизнь. Ее муж. Дети от него. Когда ко мне в личную жизнь полезли друзья-однополчане и стали давать советы, я же встал на дыбы. Так какого сам поступаю, как последний засранец?»

— Если хочешь, поехали вместе, — предлагаю Николаю и тут же выдвигаю условие: — Только я за рулем.

— Заметано, — кивает зять и уже дорогой признается: — Спасибо тебе, Ярик! Я бы точно сейчас в кювет угодил. Руки трясутся от нервяков. Чуть не погибла Светочка…

— Не дрейфь, прорвемся, — роняю, выворачивая на трассу. И вдавив в пол педаль газа, мчу в город, куда уже доставили Светку.

По пути обдумываю, кого бы из бывших сослуживцев поднять по тревоге. Сестра рожает все-таки. И случай сложный.

— Найди там у меня Скомороха и Дыню, — бросаю зятю айфон. — Пусть врачей подкатят нормальных, — замечаю нетерпеливо и досадливо морщусь, когда Колян неумело тычет пальцами в экран.

— Вот, нашел, — протягивает мне трубку, где уже высвечивается контакт Васи Ордынцева. Моего сокурсника, недавно ставшего генералом. Умеют же люди!

— Привет, Дыня, — здороваюсь глухо. — Мне помощь нужна, — заявляю без всяких предисловий.

На дворе ночь, ясен пень, я не поболтать позвонил.

— Излагай, Асисяй, — вместо здрасьте вздыхает сокурсник и, выслушав, добавляет устало: — Все сделаем.

— Ты чего как чумной? — спрашиваю настороженно. Обычно Дыня у нас громогласный. А тут что-то притих. — Из-за службы?

— Да голова раскалывается, бро, — устало признается друг. — Кажется, заболеваю я этой новомодной хренью.

— Нас хрень не берет, забыл?

— А ты в отпуск, Слав? Или насовсем? — интересуется Дыня. — А то мне заместитель нужен. Вы, товарищ Лунин, подходите идеально. И до генерала дорастешь в короткие сроки. Обещаю.

— Да ладно! Куда я от «Секиры», — выдыхаю, не скрывая эмоций. Но мыслишка о новом звании берет верх. — Но обещаю подумать.

И всю дорогу до города размышляю о Васином предложении. Тут служить было бы идеально. Москва далеко, а тайга рядом, и отчий дом неподалеку. Только захочет ли Надя? Да и «Секиру» на кого оставить?

Хмуро гляжу на заснеженную дорогу. Вглядываюсь в предрассветную дымку. Дослужиться до генерала, оттрубить еще лет пять-десять и уйти на покой. В лес ходить, пчел развести на пасеке. И Надюха рядом — верная боевая подруга. Опять же, дети пойдут…

— На следующем светофоре сверни, — мямлит Колян, когда мы въезжаем в город. — Тургенева перекопали. Я три дня назад там проезжал.