Авиатор: назад в СССР 4 (СИ) - Дорин Михаил - Страница 25

Иван Фёдорович красиво выполнил команду и развернулся лицом к нам.

— За отличные показатели в воспитании курсантов своей лётной группы, старшему лейтенанту Швабрину Ивану Фёдоровичу, — произнёс Борщев, зачитывая приказ, пока Крутов подходил к Фёдоровичу. — Присвоено воинское звание «капитан» досрочно.

Громкие аплодисменты и единичные свистки от некоторых курсантов заставили Крутова сначала с недовольством глянуть на весь строй. Но потом он оттаял и даже сам был рад такому проявлению радости. Погоны Швабрину были вручены, и Фёдорович вернулся на своё место.

— За высокие показатели в освоении военной техники и отличную сдачу экзамена по лётной подготовке, курсанту Родину от имени Главнокомандующего ВВС объявляется благодарность.

К этому времени, я уже стоял на месте Швабрина и принимал поздравления от Крутова.

— Поздравляю, Сергей.

— Спасибо, товарищ генерал, — ответил я.

— Я вам скажу, что был не прав на счёт вас. Вы там, где должны быть. Небо вас приняло, — сказал Крутов, и одобрительно похлопал по плечу.

После меня были награждены благодарностью еще несколько курсантов, а следом Крутову вынесли небольшую коробочку. Кажется, кого-то сейчас наградят ценным подарком. Даже не представляю, кому это будет вручено.

— Подполковник Ребров, ко мне! — скомандовал Крутов.

Но в ответ была тишина, и лишь небольшое шептание среди инструкторов.

— Подполковник Ребров! — повторил свою команду генерал.

— Нет его больше с нами, — произнёс кто-то в строю.

Меня от такой новости передёрнуло, как после порции авиационного дистиллята. Почему-то сразу не поверил в такую информацию, ведь совсем недавно, Гелий Вольфрамович был с нами, а теперь…

— Где подполковник Ребров? — спокойно повторил свой вопрос Крутов.

Как мне кажется, сами инструктора в этот момент не поняли, кто сказал фразу про отсутствие Вольфрамовича. И ведь она была произнесена с такой интонацией, будто его нет в живых. А что если это правда?

— Басолбасов, кусок недоразумения, — зашипел на Васю командир звена Новиков. — Выражения правильно подбирай или громкость своих мыслей убавь.

— Так, где подполковник Ребров? — повысил уже голос Крутов.

Чего же наши бравые начальник и замполит молчат теперь? Как будут объяснять, что лучшая эскадрилья осталась без своего командира перед самым выпуском?

— Товарищ генерал, подполковник Ребров был переведён в Среднеазиатский военный округ, — доложил заместитель командира эскадрильи, когда Крутов подошёл вплотную к нему.

Выражение лица генерала выражало сдержанное недовольство. Кажется, перевод Вольфрамовича состоялся в не самый хороший момент.

— Я вас понял, майор. Вы теперь за командира?

— Так точно, но ждём нового. Пока никого к нам не определили.

— Не волнуйтесь. Скоро определят. Очень… скоро, — сказал Крутов, поворачиваясь к Борщеву.

Кажется, кого-то ожидает серьёзный разговор после построения. Вряд ли, это вернет Реброва на своё место, но хоть кто-то обратил внимание из верхнего начальства на подобный поступок по отношению к заслуженному человеку.

Вольфрамовича отправили в какой-то истребительный авиационный полк в Казахстан. Новиков сказал, что бывший комэска идёт туда с понижением в должности. Странное решение опытного военного, которое не могло не заинтересовать компетентных людей. Особенно Крутова.

С приездом комиссии, естественно, все дополнительные меры по нашему «воспитанию» были прекращены. Согласно расписанию, проводили только самостоятельную подготовку до и после обеда.

Тут надо сказать, что парни теперь могли в это время спать спокойно. В кабинете даже стоял небольшой храп. Чего уж греха таить, я и сам периодически занимал лежачее положение. Этому способствовала и одна особенность нашего помещения — вместо стульев были лавки.

— Короче, Крутов, наверняка, зол на Борщева. Как так мог подставиться наш начальник училища? — негодовал Костян, прикладываясь на спину.

— По идее, Крутову должно быть всё равно на кадровые перестановки в училище, но не тут то было, правда, Макс? — подмигнул Куркову Артём.

— А я тут причём? — спросил Макс. — Я понятия не имею, о чём ты сейчас говоришь…

— Да всё ты понимаешь! — воскликнул, зарывшийся в учебники и справочники, Червень с первой парты. — У нас есть совесть и герметичный рот, чтобы не рассказывать всем про твои отношения…

— Так вот не разгерметизируй его принудительно, а то я устрою тебе взрывную декомпрессию! — воскликнул Макс.

Я заметил, что в последнее время, парни часто переходят в ругательствах на авиационную тематику. Заучились, наверняка!

Первым экзаменом для нашего классного отделения стала физическая подготовка. Сдать её труда не составило, особенно после таких спортивных сборов, устроенных нам командованием училища.

В своё время, когда мне выпала честь сдавать государственные экзамены, физо было экзаменом основным. Это и удивляло! Через чур трепетным стало отношение к этому предмету. Тем не менее, определённое число моих товарищей в 21 веке не смогло сдать этот экзамен и осталось ещё на год в училище.

Сейчас, как я погляжу всё по-другому. Кафедра физической подготовки, имея опыт нескольких поколений, подошла к своему экзамену со всей серьёзностью.

А как ещё объяснить наличие системы прогрессивного сокращения дистанции на центральной дороге во время сдачи норматива на 3 километра.

Для начала отмеряется отрезок в 500 метров, который первоначально уже лишается метров 20–30. Есть уже определённое сокращение дистанции.

В процессе бега попадаются загнанные лошади, вроде нашего Тёмыча. На домашних харчах Светы его неплохо разнесло вширь. Вот лишний вес и не давал ему развить нормальную поступательную скорость.

— Рыжов, потерпи родной. Ну только же начал, — ехал рядом с ним на велосипеде «Дружба» преподаватель кафедры.

Таких вот сопровождающих было достаточное число. Помимо роли мотиватора, они выполняли обязанности рикши. Курсант помещался на багажник и провозился на некоторое расстояние вперёд. В это время членов государственной комиссии отвлекают рассказами о «кораблях и просторах космоса» и другими делами. Главное, чтобы они не смотрели на саму дистанцию.

К моменту крайнего разворота вокруг тумбы, она уже перенесена на 100 метров ближе. Если при этом учесть периодические махинации с подвозом курсантов, то результат может быть обратным.

— Родин, прибери обороты. Тебя так в общество ЦСКА возьмут с таким результатом, — подбежал ко мне один из преподавателей, когда я пробегал плац. Пришлось перейти на бег трусцой и всем своим видом показывать, как я выдохся.

Вот так и закончился самый трудный в физическом плане экзамен. Особенностей, как оказалось, никаких — пробежал, подтянулся и пошёл в казарму рисовать себе на курсантский погон одну звёздочку.

Оказывается, была такая традиция в Белогорском — после каждого экзамена рисовать аккуратно одну звёздочку на погоне. Мол, есть первый шаг! Смысловой нагрузки не было в этом, но некую крутость это показывало. Но как это часто бывает в подобных случаях, есть вероятность нарваться на проверяющего.

— Подтянулись! — командовал Макс, когда мы уставшие перемещались с казармы в учебный корпус на самоподготовку.

— Всё, начинаю худеть мужики, — сделал важное заявление Артём, с трудом перебирая ногами.

— Неа, Тёмыч. Ты уже худеешь. Не помнишь, как говорил, что начал этим бесполезным делом заниматься? — спросил я, идя с ним рядом.

— То была неправильная схема. Мне сейчас Света дома распишет свою диету, и я начну.

— А как же наши торты в казарме? — улыбнулся Костян.

Тут Артём и задумался. В его голове сейчас идёт борьба не только не с лишним весом.

— Ладно, от одного раза ничего не будет. С завтрашнего дня начну, — отмахнулся он.

— Ты так уже полгода говоришь, что завтра начинаешь…

Навстречу нам следовали два офицеров из выпускной комиссии в сопровождении Брускова. Макс подал команду на прохождение строевым, но тут же был остановлен замполитом. Давно мы не попадались ему.