Авиатор: назад в СССР 6 (СИ) - Дорин Михаил - Страница 50

— Понял вас. 216й, правым разворотом занимаю курс 270. Высота 5000, — дал команду Валера, и мы отправились в воздушное пространство Ирана.

Сейчас мы, мало того, что нарушили приказ командования, так ещё и очень близки к международному скандалу. Пересечь границу с Пакистаном это одно — там по-другому нельзя, да и лётчики Исламабада постоянно нам досаждали, прикрывая деятельность душманов. Плюс правительство помогает оппозиции.

Здесь же Иран, а это другое. Никакой поддержки его власти не оказывают. У них и без этого сейчас проблем хватает. Так, что мы с Валерой можем сейчас нарваться на большие неприятности.

Остались позади холмы и предгорья Паропамиза, и вот она, кажущаяся, бесконечной, пустыня. Слева виден ровный овал двух озёр, разделяющих два государства. Справа — остался, окутанный плотной ватой облаков горный массив Шаршари, который должны были разведать Садовников и Меницкий. Их борт так и не появился из плотной пелены.

Прошло несколько секунд, и ОБУшник дал нам информацию о цели.

— От вас слева под 30, дальность 40, высота 6000, цель групповая, — вышел он в эфир, но исполнительных команд никаких нам не давал.

Ему, правда, запрещено это делать, если с ним сейчас на связи кто-то из больших дядей. Возможно, тот же Хреков сейчас прослушивает этот канал, сидя на командном пункте в Герате или Шинданде, и рулит этим процессом.

— Понял. 216й, обороты 94… выводим! — сказал Валера. — Кажется, нам следует ускориться!

Предполагаю, что раз иранские ребята устремились к границе, значит, кого-то обнаружили. И это точно было до нашего появления в их владениях.

— Цель быстро сманеврировала. Текущий курс 170. Высота прежняя, — передал информацию ОБУшник.

— Принял, — ответил Валера. — Разворот влево, и рааз! — скомандовал он мне, и мы синхронно пошли разворачиваться.

— Цель по курсу, дальность 20. Наблюдаю три метки! — громко сказал в эфир ОБУшник, но мы уже и сами всё прекрасно увидели.

С курсом в сторону Афганской границы в плотном строю следовал наш «прокаченный» МиГ-21 и два самолёта в песочно-камуфлированной расцветке.

Как мне, кажется, силы сейчас не совсем равны. Против одного «весёлого» МиГа, как успели уже прозвать наш тип самолёта в Афгане, вылетела на перехват пара Ф-14. Насколько я мог помнить, их закупила у американцев ещё прошлая Иранская власть. В «международном обозрении» писали, что в этой стране произошла Исламская революция, которая поменяла свои взгляды на внешнюю политику.

Сейчас Иран не против нас, но и не с нами. У них с Ираком идёт война. Придёт время, и наши государства станут тесно сотрудничать, но уже наша страна будет называться по-другому.

А пока, текущее положение дел было не самым радужным.

— 218й 217му, — вызывал Валера наших товарищей испытателей.

— Слышу хорошо. У меня пара на хвосте, но в бой не вступают. Периодически берут в захват, но не более того, — ответил Садовников.

— 218й, понял вас, — сказал Валера и мы подошли ближе к нашему противнику. — Обходим с двух сторон, 216й.

— Понял, — ответил я и начал приближаться к своей цели.

Практически одновременно, мы с Валерой подошли вплотную к иранским истребителям. Тут же наши оппоненты занервничали. Ф-14е слегка дёрнулись, но сманеврировать в таком плотном порядке весьма тяжело.

Расстояние между нами было весьма близким. Один резкий маневр, и мы соприкоснёмся консолями.

— Низон-подход, мы рядом с 218 м. Цели наблюдаем, пока не реагируют, — запросил Валера.

— Понял вас, согласовываем с командованием, — ответил ОБУшник.

Вот и приплыли! Опять загвоздка! Вечно у этого командования не предусмотрены действия на такой случай.

Я предусмотрительно решил, всё же включить тумблер «Главный», отвечающий за вооружение, но колпачок с кнопки РС не снимал. Случайно пустить ракету не хочется, но быть готовым нужно.

— 216й, «Главный» включи, — дал мне команду Валера, балансировавший с небольшим принижением рядом со своим объектом.

— Уже, — ответил я.

— 217й, я в готовности маневрировать со снижением, — сказал Садовников.

— Понял. 218й, пока не облучают? — спросил Гаврюк, берут ли в захват иранцы их самолёт.

— Нет. Здесь и разведывать нечего. Всё, что нужно было, уже сняли. Какой у вас остаток?

— Мало, — расстроено сказал Валера, и я тоже посмотрел на свои 700 килограммов остатка топлива. — Низон, я 217й, у нас остаток маленький. Резервные экипажи нужны.

— 217й, решаем вопрос, — ответил ОБУшник.

Начинаю вспоминать те дни, когда Хреков выдавал подобные перлы. То затянет с решением, то выдаст такое, что лучше бы не спрашивали у него.

До границы тем временем осталось 40 километров. Иранский лётчик рядом со мной что-то усиленно жестикулировал своему напарнику.

— О чём-то общаются, — сказал я.

Тут же ближний оппонент резко заложил крен в мою сторону, пытаясь меня отогнать.

— Дерзкий! — удивился я. — Захожу сзади.

Сбавив скорость, я пропустил Ф-14й вперёд себя и встал за ним. Валера продолжал бодаться со своим противником, обмениваясь взаимными опасными манёврами.

— 216й, а ну, давай переворот сделай вокруг него. Пускай понервничают, — сказал Валера и стал отходить назад.

— Понял, — ответил я.

Ну, здесь эту мельницу будет проще сделать! Никакие горы не мешают. Прибавил скорости и вышел справа от иранца. Тот продолжал лавировать из стороны в сторону.

— Низон, я 217й, цели начали вести себя агрессивно, — доложил Валера. — 218й, меняй курс и высоту. Мы прикрываем.

— Понял, — ответил нам Садовников, и «новый» МиГ, включив форсаж, устремился вперёд.

Я поравнялся с оппонентом, но тот начал ускоряться, пытаясь уйти от меня вслед за 218 м.

— Срывается цирковой номер, — сказал я. — Начинает ускоряться.

Обороты прибавил, чтобы не отставать от Ф-14. Вот он снова со мной рядом. Можно и крутануться вокруг него, да только не учли мы положение его товарища.

Тут же в наушниках заверещала сирена.

— Облучают! — крикнул я.

— Вниз! Асошки! Асошки! — слышал я голос Валеры. — Пуск по тебе!

И всё как в замедленной съёмке. Дыхание участилось, а сирена стала работать чаще. Решения у меня никакого не было в этот момент, кроме как продолжить запланированный манёвр. Мой оппонент стал уклоняться влево, выходя из зоны поражения. Нельзя дать ему выскочить!

Снова ручку управления самолётом слегка на себя, снизил обороты двигателя и выполнил большую «бочку» вокруг «Томкэта», как называют Ф-14е американцы. И этим я запустил цепную реакцию.

— Влево! Влево, 216й! — громко сказал в эфир Валера.

Манёвр был настолько неожиданным для иранцев, что пуск ракеты никто не остановил. И я не стал выпускать ложные цели, чтобы отвести от себя ракету.

Самолёт тряхнуло. Кажется, даже что-то зацепило борт, и я стал снижаться. Взгляд на приборы, но там всё в порядке. Осмотревшись по сторонам, я увидел падающий горящий самолёт и купол парашюта со спускающимся лётчиком.

В эфире постоянно следовали доклады и запросы, а я ещё пытался осознать произошедшее. Пытаюсь дышать ровнее, но не получается. Осмотревшись по сторонам, обнаружил, что Валера приближается ко мне.

— Слева на месте, наблюдаешь? — спросил он.

— Наблюдаю. У меня путевая 700, обороты 92.

Наша пара снова в сборе. Второй «Томкэт» исчез. Предвкушаю, что теперь нам предстоит долгий процесс разбора этого инцидента.

— Низон, я 217й. Повторяю, иранский борт атаковал моего ведомого, но сбил ракетой своего напарника, как приняли? — 217й, кто сбил иранский самолёт? — громко запросил повторить Хреков, чей голос я узнал бы и при очень сильных помехах.

— Да сами они сбили свой борт! — уже не выдержал Гаврюк и перешёл на крик. — 217й, у нас малые остатки. Идём на Янтарный.

После этого доклада нам дали команду следовать на Шинданд, чей позывной и был «Янтарный». 218го мы перехватили уже в районе границы. Он стоял в вираже в ожидании нас.

— 217й, мы задание закончили. Идём к себе на «точку». Как у вас? — запросил Меницкий, пристраиваясь к нам. — 216й, на посадке повнимательнее с закрылками. Наблюдаю повреждение.