Контуженый (СИ) - Бакшеев Сергей - Страница 42

Постепенно доходит смысл других слов Златы. Волосы дыбом:

— Ты продашь сына?

Злата заламывает руки:

— Не знаю. Я ничего не знаю!

— Это не только твой сын, а сын Шмеля, — убеждаю я. — У вас же с ним по любви. Сын его! Назови пацана Денисом. Вспомни, какой он был. Всюду первый, всегда смелый. Денис герой! Он останется не только в нашей памяти, но и…

Моя рука невольно поднимается к животу. Злата закрывает лицо салфеткой.

Я не знаю, как еще ее отговорить и бормочу:

— Забудь про долг. Мне не нужны деньги. Я буду помогать, только не делай этого, не отдавай…

Дверь в служебное купе открывается, пассажиры просят чай. Злата вытирает лицо, поправляет скрепленную булавкой лямку фартука, достает дрожащие в подстаканниках стаканы и принимается за обычную работу.

Я сижу в ее купе, уперев голову в ладони, и смотрю в темноту под веками. Что теперь? «Не знаю», — сказала Злата. Я тоже ничего не знаю.

На вокзале Симферополя Злата старается улыбаться пассажирам, те благодарят и уходят под дружный перестук чемоданных колесиков. Мы остаемся вдвоем у вагона. Спасительного окна с меняющейся картинкой нет, мы смотрим под ноги. Так проще, чем глаза в глаза.

— Моим не говори про это, — просит Злата, оглаживая живот.

Я вынимаю из ее кармана телефон и набираю свой номер. Следует звонок, ее номер высвечивается у меня на дисплее. Я обновляю старый контакт Златы Солнцевой.

— Не скажу. Если будешь отвечать мне.

— Прости, что я так с твоей мамой.

— Прости, что я так с тобой.

Я хочу обнять Злату, но не решаюсь. Томительная пауза. Злата отворачивается, я незаметно фотографирую ее. В профиль живот под тугой формой очень заметен.

Перрон пустеет, проводница демонстрирует озабоченность:

— В вагоне надо прибраться. И полежать, если получится. Ноги затекают. Скоро обратный рейс.

Злата возвращается в вагон.

Я дожидаюсь, пока раздвинутся шторки в служебном купе, киваю печальным глазам, которые когда-то манили озорством, и ухожу. Мне надо крепко подумать. Одному. С больной головой это сложно. А рядом с беременной женщиной, вынашивающей сына погибшего друга — невозможно. А может и не его ребенка, а… Я же говорю — голова кругом!

Одно ясно — Злата не посылала ко мне киллера. Тогда кто? Нашим местным дельцам, Лупику или Рацкому, такие сложности не по зубам. Они юлят и приспосабливаются, а когда получают отпор сильного, отыгрываются на слабых.

Бывший зэк Пуля приехал из Ростова-на-Дону. Там сейчас находится Руслан Краско. Киллер появился после моего звонка сослуживцу. Русик услышал мой голос и узнал, что я выжил. С тех пор контактов со мной избегал. Если Русик предатель, то свидетель ему не нужен. Лучше устранить, чем опасаться разоблачения. Тем более, деньги для этого имеются.

Кстати, о деньгах. Теперь я знаю, что Русик приезжал в Дальск. Однако про наш тайник в ретро-паровозе он не знал. Или ему Шмель проболтался? Перед гибелью Шмель больше общался с Русиком, чем со старыми друзьями. Любил подсчитывать заработанные деньги. Получается, что Русик мог узнать про общие накопления и опустошить тайник.

Предательство Русика, кража из тайника — пока лишь мои догадки. Ответы я могу получить только при личной встрече. Обратный рейс «Таврии» проходит через Ростов-на-Дону, но я выбираю другой поезд. Женщин нужно оберегать от мужских разборок. Я по-прежнему цель для предателя. Один раз у киллера не получилось, но это не значит, что не будет других попыток.

Из поезда по пути в Ростов-на-Дону я звоню Алене в Луганск. Успеваю сказать:

— Здравствуй, Алена.

И слышу в трубке грозный окрик:

— Глаза разуй! Чуть в стекло не врезалась. Тут сто квадратов!

Я понимаю, завцехом Алена Анатольевна командует на работе.

Она оправдывается:

— Привет, Контуженый. Девчонка первый день на электропогрузчике. А с новичками всегда так, задний ход до характерного хруста.

Алена отходит туда, где тише, и говорит спокойнее:

— Замоталась. Работа мужская, а коллектив женский. Ты встретился с Русланом Краско? Договорился? Нам мужики нужны.

Мне не дает покоя намеренье Русика расследовать смерть отца. Если у трупа нашли клофелин, то угроза для Златы станет реальной.

— Как раз к нему еду. Хочу про отца его больше узнать.

— Николай Краско умер.

— Причину смерти установили?

— С памятью у тебя и правда беда. И об этом я говорила — у мужика сердце не выдержало.

— Отказ сердца — это следствие, а причина?

— Война — вот причина всех наших бед!

— Говорят, была эксгумация.

— С чего бы? Эксгумируют временные захоронения, во дворах, в окопах. А Николая Краско, как положено, на старом кладбище рядом с женой похоронили.

— Сын мог настоять.

— Он не приезжал!

— Руслан мог по телефону с полицией договориться о проведении экспертизы. Возможно, собирались эксгумировать, да отложили?

— Мы для живых работаем, а не для мертвых.

— Алена, ты все-таки узнай и перезвони. У тебя же связи.

— Будешь попрекать, что мужчины на меня заглядываются?

— Я прошу, Алена.

— А ты, Никита Данилин, попроси у своего друга Русика должность на заводе, и к нам. — Она вздыхает и добавляет: — Ко мне.

Алена называет Русика моим другом, так ли это? На войне он был подчиненным, да и то числился в другом подразделении. Сейчас нас разделила гибель настоящих друзей, ради которых я и пошел на войну. Со смертью близких всегда так, одних смерть сближает, других разделяет.

Пассажирский поезд отстукивает положенные километры, и я в Ростове-на-Дону. Нужно найти Русика. Теперь он Руслан Николаевич Краско, владелец прибыльного завода.

У меня есть телефонный номер, по которому звонила новому хозяину Алена Анатольевна. Помню, как, услышав мое имя, там бросили трубку. Я пытался звонить на следующий день — с тем же результатом. Звоню сейчас, такого номера вообще не существует.

Не беда, у меня есть адрес представительства завода «Краскопласт». Еду туда. Офис располагается в современном бизнес-центре из стекла и бетона. Пропускная система тоже современная, нужно получить электронную карточку по персональной заявке. Без карточки мимо умных турникетов и неразговорчивых охранников не прошмыгнешь.

Караулю весь день Русика у входа в бизнес-центр. Безрезультатно. Или он не приезжал, или я потерял бдительность.

Вечером снова звоню Алене с просьбой:

— У меня проблемы.

— А я уж губы раскатала и глаза покрасила, думала соскучился.

— Помоги, красавица.

— Вторая попытка — зачет.

— Не могу попасть к Руслану Краско. Боевой командир Кит рядового Русика не интересует.

— Теперь у него в голове только бизнес.

— И телефон у него сменился.

— На российский поменял. Хотя наши тоже теперь на российский код переключили.

— Вот ты и позвони Руслану Краско. Скажи, представитель администрации Лисичанска хочет встретиться, обсудить большой заказ на пластиковые окна.

— Ты же не умеешь врать, Контуженый.

— Врать будешь ты, Алена.

— Честный. Тогда скажи, честный, ко мне приедешь?

— Не знаю.

Алена вздыхает:

— И когда твоя контузия пройдет.

— Не знаю, — повторяю я.

— Всегда хотела дружить с честным парнем. Дурой была!

— Помоги, красивая-раскрасивая, — смиренно прошу я.

Алена смеется:

— Ладно, попробую. Хоть кто-то должен уметь врать.

Утром она перезванивает:

— Пляши, Никита Данилин. О встрече договорилась. Сегодня тебя ждут в офисе Руслана Краско в пятнадцать часов.

— Ты чудо.

— Чудо лгунья.

— Это для дела.

— Много у тебя странных дел. Про эксгумацию Краско я тоже узнала.

Алена держит интригу, а мне не терпится:

— Что? Что ты узнала?

— Не было никакой эксгумации. И заявлением таким никто не обращался.

— Это точно?

— Меня заверили, что судебно-медицинскую экспертизу тайно не проведешь. Краско-старший мирно покоится в семейной могиле.