Повешенный. Том II (СИ) - Вязовский Алексей - Страница 9

Но Василиса и тут не удержалась, чтобы не дать нам ценные указания — что за невыносимый характер у этой девчонки!

— Как ты режешь, Павел⁈ Совсем, что ли криворукий неумеха? Тут надо вдоль волокон резать, а не поперек.

Ну, все! Кончилось мое терпение! Я со всей дури вогнал нож в деревянную колоду и резко развернулся к дерзкой нахалке. Одарил ее мрачным взглядом:

— Василиса, тебе не кажется, что ты сейчас перешла все границы? Ты, правда, считаешь, что можешь помыкать взрослым мужчиной, как зеленым юнцом⁈ Ну-ка, сядь и послушай меня, детка — велел я опешившей девушке — пора нам поговорить, пока мы окончательно с тобой не рассорились.

Истислав одобрительно хмыкнул и, взяв котел с готовыми кусками мяса, отправился в дом, чтобы выложить их в подвале на ледник.

— Ты чего разозлился-то? — опомнилась «кормилица» — Ну, назвала я тебя криворуким, так чего сразу на дыбы вставать⁈

— А с чего я вдруг стал «криворукий»? Почему ты постоянно подвергаешь сомнениям любые мои действия и изводишь насмешками? Кто тебе сказал, что я такое терпеть стану? — навис я над Василисой, отчего девушка испуганно втянула голову в плечи — Если мне воспитание не позволяет тебя осадить, как ты того заслуживаешь, это еще не значит, что я подходящих слов не знаю! В следующий раз так отбрею тебя при всех, что всякая охота задираться надолго отпадет. Поняла?

Дождавшись ее неуверенного кивка, я отступил в сторону и закончил свою воспитательную речь, больше напоминавшую выволочку зарвавшегося подростка.

— Сейчас иди, почисти овощи для похлебки. И хорошенько подумай над тем, что я тебе сказал. Ты видишь перед собой Павла, но я не он. И я не любезный дворянин — у меня совсем другой характер и жизненный опыт. У нас ни один нормальный мужчина не станет терпеть подобного унижения от женщины. Не вынуждай меня на крайние меры, Василиса.

Девушка прикусила губу и, подобрав юбку, рванула в дом. Только пыль взметнулась за ней следом. Вот так! А то ишь ты, взяла моду.

— Хоть кто-то ее окоротил… — проворчал вернувшийся Истислав.

— А что ж вы меня ждали? Перевелись среди волхвов отчаянные смельчаки?

— Да, не в этом дело — вздохнул он — Просто жалеем мы ее. Сирота она у нас. Сначала, как ее родители умерли, Василиса при монастыре в Старой Ладоге воспитывалась, а как дар у нее неожиданно открылся, так Володар забрал оттуда девочку в наше святилище.

— Почему? — удивился я

— А как Мокоши в христианском монастыре служить? Для этого сначала посвящение нужно в святилище пройти, потом много древних ритуалов выучить, пропустив их через душу. Не так это все просто. Трудная у Василисы судьба, оттого и ершистая она.

— Так вы, жалея ее, только хуже делаете. Кто такую дерзкую девицу замуж возьмет?

Истислав пожал плечами:

— Многие взяли бы из наших. Только она сама замуж не хочет — привыкла жить вольной птицей. Да, и какая из лекарки жена? В любую погоду и темень вскочила, да побежала кого-то лечить и спасать, а свои дети и муж вроде, как по боку…

Истислав смущенно замолчал, складывая в большой котел кости и мослы для бульона. Таких длинных фраз я от него еще не слышал. Влюблен он, что ли в нее? Нет, не похоже… скорее как к своей младшей сестренке относится. У волхвов ведь тоже подобие братства есть, хотя централизованная власть, такая как в церкви, у язычников отсутствует. Ладно… постараюсь эту нахальную сироту сильно не гнобить, если она, конечно, одумается и начнет вести себя прилично.

— А скажи, Павел — вдруг спрашивает меня волхв — вот ты граф, генеральский сын. Так откуда в тебе мужичья смекалка? Смотри, как ты с топором и ножом ловко обращаешься — ничего у тебя зазря в отходы не идет.

И что мне ему отвечать…? Что у нас раньше схема разделки туши в каждом мясном отделе на стене висела?

— Да, в армии у нас умелец был. Из мясников его забрили — и тут же побыстрее сменил тему — А правда, что Василиса тоже из дворян?

— Правда. У нее и собственный дом в столице есть. Были еще пара деревень с усадьбой, но крестьянам она вольную дала, а усадьбу продала соседям.

— Неужели никто из родственников не попытался оттяпать наследство у сироты?

— Попытались, как же без этого! — усмехнулся Истислав — но ее мудрый отец в завещании опекуном дочери не родню назначил, а игуменью Феофанию, а с той шутки плохи. А ты чего интересуешься — никак жениться собрался и невесту с приданым ищешь?

— Боже упаси! — смеюсь я — Лучше сразу в монастырь к Нектарию, чем такая жена…!

Наш интересный разговор прервал сокол, который с громким клекотом пронесся над озером и молнией спикировал на перила нашего крыльца.

— Вестник от Феофании прилетел — кивнул на птицу Истислав и поднялся со скамьи, чтобы сполоснуть руки — пойду узнаю, какие он новости принес.

— Угощение возьми для монастырского «фельдъегеря» — предложил я, набросав в глиняную плошку мелких мясных обрезков — думаю, сокол от парной лосятины не откажется.

Но раньше Истислава на крыльцо выскочила Василиса, на ходу натягивая на руку толстую кожаную перчатку. Нежно погладила птицу по голове, что-то пошептала ей и подставила руку, чтобы сокол перебрался с перил на запястье. Потом унесла его в дом, даже не посмотрев в мою сторону. Обиженка…

Я, не теряя времени, развел костер и повесил над ним котел, подготовленный Истиславом. Мясо у лося постное, можно сказать диетическое, но бульон для похлебки из него все равно получится наваристым. Обед будет — пальчики оближешь! Жаль, что здесь с помидорами и болгарским перцем напряженка — а то бы я им шурпу турецкую замастырил. Но их тут еще не выращивают круглый год и в таком количестве, как у нас. Хотя, по словам Василисы, в сезон на столе у дворян они есть, а кое-где в богатых усадьбах их уже и зимой, в отапливаемых теплицах начали выращивать.

Пока я возился с костром, вернулся волхв с новостями

— Через два дня тебя ждут в Старой Ладоге. Твой дед сюда из Костромы едет.

— А не опасно это — соваться нам туда сейчас?

— Нет. Все жандармы убрались восвояси, чужих сейчас даже в Новой Ладоге нет. Видно тот, кто наслал на вас проклятье, уверен, что вы уже умерли.

— Ну, раз так…

Мне, конечно, не очень хочется встречаться с этим неведомым Бекетовым, после всего того, что я о нем услышал. Но деваться-то некуда. Нужно срочно легализоваться, раз придется здесь жить. И убивать разных негодяев во славу Мары.

А пока варится бульон, за которым присмотрит Истислав, я нарезаю небольшими кубиками мясо и отправляюсь в дом за овощами. В дверях столкнулся с Василисой, которая шла выпускать сокола. Осторожно отступил в сторону, давая им дорогу. Не знаешь, чего ожидать от такой хищной птички…! И это я про сокола, если что. Подумает еще, что я собираюсь напасть на его хозяйку, и тяпнет своим острым клювом. Нафиг, нафиг…

Захожу в горницу, где на столе уже лежат очищенные овощи. Сажусь резать лук. Злой он здесь у них, просто жуть! Слезами умылся, пока его нашинковал.

— Зачем, я бы и сама порезала — мягко упрекает меня вернувшаяся Василиса.

Девушка усиленно делает вид, что никакой стычки между нами не было. Ну, и молодец, нечего копить обиду. Лучше сразу объясниться, пока не зашло слишком далеко.

— Василис, а у нас случайно паприки сушеной нет? — я тоже разговариваю спокойно, мне обиды тем более не нужны — это красный перец, но сладкий, не острый.

— Вроде была. Сейчас поищу.

— И корень сельдерея прихвати, вроде я видел его в кладовой. А нет, так и репа сойдет.

Получив все затребованное я, молча, продолжаю нарезать остальные овощи. Василиса садится напротив меня и смущенно теребит кончик косы. Наконец, решается

— Ты прости меня за сегодняшнее… Вроде умом понимаю что ты не Стоцкий, но глаза-то видят его. Вот и срываюсь.

— Так говоришь, словно он твоим кровным врагом был — усмехаюсь я и вдруг замечаю, что девушка отвела взгляд в сторону

— Что, правда?!! — офигел я — Он тебя когда-то сильно обидел?

— Не меня… Подругу мою. Она из-за этого негодяя…