Темный всадник (СИ) - "Каин" - Страница 11

Я помолчал, подбирая слова. А затем осторожно произнёс:

— Сдаётся мне, он невиновен.

Шуйский недоверчиво усмехнулся, Зимин же кивнул, соглашаясь со мной

— Какой-то он больно потерянный для душегуба. У меня на эту породу чуйка. А здесь не сходится что-то. Вроде и выглядит Никон подозрительно. Однако…

— Да все они не виноваты, — возразил Шуйский. — Многие даже нагло врут на допросе прямо в лицо дознавателю. Как знакомец Павла Филипповича, Гордей Петров.

— Вы путаете профессиональных разбойников и серийных душегубов, Дмитрий Васильевич, — покачал головой кустодий. — Серийники обычно жаждут признания. Что рано или поздно их найдут. А здесь же просто растерянный барин. Будто он впервые слышит про все эти убийства.

— Я знаю один способ, как это можно проверить, — произнёс вдруг жандарм. — Идемте.

Он направился к столу, мы последовали за ним.

— Увы, мастер Двушкин, но все указывает на вас, — произнес Шуйский, как только сел на стул. — Все призраки утверждают, что вы зарезали их в какой-то одинокой хижине на болотах. Из ревности, видимо.

Конюший поднял взгляд на жандарма. И вид у мужчины был донельзя растерянным:

— В какой хижине? — уточнил он.

— Одинокой.

— Где?

— На болотах, — терпеливо повторил Дмитрий.

— Да отродясь там никакой хижины не было, — сообщил Никон и добавил, — Несколько заброшенных деревень только. Но к ним хода нет.

Шуйский кивнул:

— Хода нет по суше. А на лодке есть. На ней и переправляли в хижину в деревне. А там уж и резали.

Двушкин вздохнул и обхватил лицо здоровенными ладонями. Мне подумалось, что ему и нож был бы не нужен. Такими ручищами мужчина мог бы свернуть шею любой жертве.

— И не надо тут устраивать спектакли, — назидательно заявил Шуйский. — Против вас выступили призраки загубленных девиц. Они не стали бы лгать некроманту. И у господин Чехова есть четыре живых свидетеля, которым поверит сам император. А уж начальник охранки и вовсе.

На этой фразе Дмитрий Васильевич гордо поднял подбородок. Думаю, князь еще не знал про свое грядущее повышение. И то, что начальником охранки станет он сам.

— Вызовите лекаря-душеправа, — слабым голосом взмолился Никон. — Тот подтвердит, что я никого не убивал.

— Зарезали, — упрямо повторил жандарм, внимательно глядя на Двушкина. — Причем… топорно. Очень неаккуратно. Прямо как неумеха. И еще, все призраки говорят, что никак вы не научитесь…

Конюший замотал головой:

— Да я никого не трогал.

— Неумелый убийца, — продолжил Шуйский, словно не слушая мужчину. — Который режет как ребенок. Девушки посмеивались, когда рассказывали, как вы глупо размахивали ножичком. Как бегали за ними по комнате в той избе.

— Искупителем клянусь, что никого не губил…

— Резали, — упрямо повторил князь. — Ножом резали.

— Нет, господин. Я не делал этого…

— Наверное, вы считаете себя владыкой судеб, мастер Двушкин, — не унимался Дмитрий под одобрительным взглядом Зимина. — Этакий помещик, который единственная власть в этом болотном углу. Зачем вы так с ними? Они вам отказывали? Или у вас с живыми не получалось?

Двушкин выпучил глаза и покачал головой:

— Да не убивал я их, поймите. Позовите лекаря-душеправа, чтобы он устроил проверку «истина или ложь». Он подтвердит, что я никого не губил.

— Зарезал, — в который раз вкрадчиво повторил князь Шуйский.

— Прошу проверку, господа. Молю вызвать душеправа, который сможет вытянуть из меня истину.

Зимин усмехнулся и потер подбородок:

— Дорогая процедура, мастер. Кто платить за это станет?

— Я покрою все расходы, — мигом уцепился конюший за призрачный шанс. — Деньги у меня имеются, — он тут же замялся, видимо опасаясь, что деньги могут стребовать в виде подношения.

Кустодий немного подумал, а затем кивнул:

— Хорошо, мастер Двушкин, не переживайте. Будь по-вашему. Вы верно полагаете, что нужного душеправа у нас не найдется. И у вас появится время, чтобы сбежать или сделать еще чего похуже… — Зимин провел пальцами по горлу. — Да только есть у нас такой умелец. И он не оплошает.

— Такой мне и надобен! — воскликнул Никон.

Кустодий вынул из кармана телефон, нашел в списке контактов нужный номер, и нажал на вызов. И продолжил, обращаясь к конюшему:

— Прямо сейчас и вызовем. Александр Васильевич? Зимин беспокоит.

Кустодий встал из-за стола и направился прочь от беседки. К нему тут же подошли собаки, но вопреки моим опасениям принялись вилять обрубками хвостов.

— Да, допрос провели. Александр Васильевич… — Стас рассеянно погладил одного из псов между ушами.

Дальнейшего разговора я не расслышал, потому что криомастер удалился на достаточное расстояние.

Вернулся он через минуту. Сел за стол и довольно произнёс, обращаясь к конюшему:

— Ну вот, мастер Двушкин. Скоро сюда прибудут и душеправ, и конвойная команда. Ну, на случай, если вы провалите допрос. Но я должен вас предупредить: после допроса с участием душеправа никаких смягчений не будет. И получите вы полный срок. Бессрочную каторгу в Сибири. Где и сгинете годков за пять.

Услышав эту новость хозяин дома часто закивал. На его лицо вернулись краски, а глаза засияли.

— Хорошо, хорошо, мастер, — затараторил он. — Давайте подождем.

— Учтите, мы глаз с вас не спустим, — сурово припечатал Дмитрий. — Не надейтесь нас обмануть.

— Ох, милсдари, и словам не выразить, как я рад, что у вас есть такой душеправ. Я крепкий и сдюжу проверку эту. Зато потом вы даже сомневаться не станете, что я ни при чем.

— Посмотрим, — недоверчиво бросил Шуйский и с тоской взглянул на часы. Его живот внезапно заурчал.

— Подать вам чай? Или отвар из лесных трав? Здесь делают такие сборы, которые в Петрограде и не пробовали.

— Да… — начал было Зимин, но Двушкин его перебил и гаркнул:

— Лукерья!

Дверь особняка открылась, и на террасу выбежала девушка лет двадцати. Она была невысокой, тоненькой, в просторном сарафане с вышивкой, которая была тут на одежде каждого жителя. Девица поправила косынку, повязанную поверх буйных кудрей, что выбивались из-под куска ткани.

— Сделай нам с гостями лесного отвара, — попросил конюший. — И добавь ягод красных из того туеска, который на печке стоит.

Служанка угодливо кивнула:

— Сделаю, хозяин.

— И пирогов подай. И не мешкай.

Она скрылась в доме, а Двушкин обернулся к нам:

— Спасибо вам за шанс оправдаться, мастера, — с жаром заговорил он. — Я докажу, что невиновен. И после этого вы сможете отыскать настоящего душегуба.

Шуйский кивнул:

— Наша задача установить справедливость, мастер. Разобраться, почему на болотах так много убитых призраков. И почему все они обвиняют в своей смерти вас. Я все же думаю, что вы надеетесь обмануть душеправа. Или подкупить его.

— И в мыслях не было, — совершенно искренне оскорбился конюший.

— Скоро мы во всем убедимся.

— Конечно, Дмитрий Владимирович, — довольно улыбнулся Никон и повторил. — Конечно.

Худенькая служанка вытащила из дома здоровенный самовар и притащила его к столу.

— Может вам помочь, — неловко предложил Зимин.

Служанка испуганно глянула на него и густо покраснела.

— Сама справиться, — глухо проговорил Никон и недовольно покосился на Лукерью.

Та водрузила самовар на столешницу, на которой стояла дощечка. От нее тотчас пошел ароматный можжевеловый дух. А девушка метнулась к дому и вскоре появилась подносом, на котором высился пузатый чайник, укутанный в вышитую цветами льняную салфетку, натертые до блеска кружки и вазочка с кусками сахара.

— У вас одна помощница? — невинно уточнила Арина Родионовна.

— На кухне не надобно боле одной бабы, — отмахнулся Никон. — Это дочка моя… какая-то там по счету, не помню. Она хоть и худосочная, но крепкая. Со стряпней справляется. Много не ест и язык за зубами держит. Золото, а не баба.

— Ежели бы болтливой была? — насупился Стас.

Двушкин понял, что сморозил глупость и побледнел.