Мацзу (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич - Страница 35

Теперь буду знать, что наркотики отменяют не только будущее, но и прошлое.

Мы выпили чая, обменялись новостями. Я предупредил У Бо, что в конце лета сюда прибудут военные корабли гвайлоу и начнется война. Может, не сразу, а на следующий год, когда их здесь соберется много.

— Вы хорошо заработаете на обслуживании экипажей. На каждом военном корабле будет по несколько сотен человек, желающих развлечься. Запаситесь байцзю. Гвайлоу очень любят крепкие напитки, — пообещал я.

Старик рассказал мне, что Линь Цзэсюй продолжает блокаду Тринадцати факторий, принуждая сдать ему весь опий. Меняет его на чай по очень выгодной цене для китайских торговцев. Само собой, гвайлоу упираются.

— Цены на опиум сильно взлетели? — задал я вопрос, зная ответ.

— Да, — подтвердил старик. — У нас готовы покупать по двадцать семь серебряных монет за большую головку (пятнадцать за фунт).

— Продам вам по двадцать две (двенадцать с небольшим за фунт), — предложил я.

— Это хорошая цена. Мы возьмем сто ящиков и еще столько же наши родственники из Аомэня (Макао). Я отправил к ним гонца, — сказал он.

Танка, в отличие от китайцев, торговаться не мастера, а между своими и вообще не практикуют. То есть я для них свой. Или они для меня.

— Не мог бы ты послать еще одного к хакка? Сказать, что мы ждем здесь. Ближе подходить опасно, — попросил я.

— Сделаю, — пообещал он, после чего долил нам обоим чая из дорогого фарфорового чайника в дорогие фарфоровые чашки, покрытые синей глазурью.

Обычно на плавсредствах пользуются небьющейся посудой: деревянной, оловянной, бронзовой… Этот сервиз, видимо, прикупили для торжественных случаев типа нынешнего.

39

Макаоские танка прибыли утром. Видимо, уже знали новую цену на опиум, потому что не удивились и серебра хватило на сто ящиков, хотя раньше брали меньше. Значит, оптовая цена на опиум намного выше пятнадцати долларов за фунт. Китайцы перекрыли отправку наркотика из Тринадцати факторий настольно хорошо, насколько это вообще возможно при продажных чиновниках. Даже если лазейки были, через них просачивались ручейки, а не текла широкая река, как при Хане Чжаоцине.

В начале ночи наши сигнальные огни привлекли «взлетающего дракона», всего одного. У меня появилось предположение, что стаю сильно пощипали. Командовал плавсредством Бао Пын, выглядевший не таким счастливым, как ранее.

После обмена приветствиями, я пригласил его в каюту на чашу портвейна.

— Нет времени, давай обсудим здесь, — отказался он.

— У вас проблемы? — поинтересовался я.

— Нет, у нас все в порядке. Мы заказали твоему другу в Макао еще одну большую джонку, как твоя, — возразил он и, усмехнувшись, добавил: — В отличие от гвайлоу мы умеем договариваться с чиновниками.

— Остается только позавидовать вам, — сказал я.

— Да, нам многие завидуют, потому что нам есть, где покупать и кому продавать. У остальных, в лучшем случае, имеется что-то одно, — продолжил он. — Гвайлоу имеют товар, но заперты в Тринадцати факториях, поэтому скинули цену до пяти серебряных монет.

Я поднаторел в китайской манере вести торг из слабой позиции, поэтому не стал дослушивать аргументы, которые должны опустить цену на привезенный мною товар, произнес шутливо:

— Друг мой, оставь это для тупых гвайлоу! Я найду, кому продать весь опиум по двенадцать с половиной серебряных долларов за фунт, а если хорошо поищу, то и дороже, — После чего предложил: — Если тебя устраивает такая цена, покупай, если нет, походи по базару, поищи дешевле.

— Продавцы скоро приплывут, и их будет много, — предположил он.

— Не думаю, что они привезут опиум. Разве что мои соотечественники, которые покупают у османов. Британцы знают, что здесь проблемы с его сбытом, так что нагрузят клипера легальными товарами, — возразил я.

— Даже если не привезут, тебе от этого легче не будет. Мне сказали, у тебя полные трюма опиума. Цзяньминь столько купить быстро не способны. Ты знаешь наш язык и, наверное, найдешь других покупателей, но на это потребуется много времени, за которое всякое может случиться, — сказал он тоже якобы шутливо.

Я тем же тоном поблагодарил:

— Спасибо, что предупредил! Я буду осмотрительным!

Бао Пын произнес еще несколько ритуальных фраз и попрощался.

Я смотрел, как «взлетающий дракон» растворяются в ночной темноте, и думал, что приплывал контрабандист-наркодилер не для того, чтобы договориться. Он точно знал, что получит отказ. Оставалось понять, какая у него была цель, и вычислить, кто донес, что у меня полные трюма опиума. На роль стукача напрашивались макаоские танка, но мог сболтнуть и посыльный У Бо. И надо срочно линять отсюда. Хакка могут напасть, если у них цель захапать почти полный трюм опиума, и еще шхуну, и в конечном итоге избавиться от конкурента. Я приказал потушить сигнальные огни, по-тихому выбрать якоря и поднять паруса, после чего приготовиться к бою. Уйдем на ночь в открытое море, а на рассвете перейдем ближе к Макао.

— Я видел его в тюрьме, приглашали, как переводчкиа, — припомнил Поль Фавро.

— Почему раньше не сказал? — спросил я.

— Да все эти косоглазые на одно лицо, и видел я его не долго. Он задал несколько вопросов, понял, что я по-английски не очень, и ушел. В предыдущие разы я думал, что он просто похож, что мог перепутать, а сейчас узнал по манере говорить — мёд с ядом, — ответил мой старший помощник.

Теперь понятно, почему хакка не очень боялись таможенных чиновников, Я списывал это на продажность последних, но все, видимо, интереснее.

— Ты рассказывал, что вел дела с местными торговцами опиумом. Не можешь свести меня с ними? — попросил я.

— Это не трудно. Я видел их несколько раз в Макао. Улыбались мне, будто ничего не случилось, не подставили меня. И тебя сдадут властям, так что лучше не связывайся с ними, — предупредил он.

— Пусть попробуют! — шутливо произнес я.

На рассвете мы галсами подошли к безлюдному островку Хоуван, встали на якоря в бухточке, закрытой от юго-западного ветра. Я отправил Поля Фавро на тузике в Макао, который едва был виден из нашего «вороньего гнезда» на грот-мачте, чтобы передал Маню Фа и танка, макаосским и гонконгским, где меня найти, и сам нашел своих бывших «деловых партнеров» и сделал им предложение от моего имени. Свободным от вахты членам экипажа разрешил на рабочей шлюпке отправиться на берег, развести костер и приготовить пищу. Заодно поймать пару змеюк или еще какую живность и сожрать. Во время перехода питание было однообразным, в основном солонина с рисом. Пусть отведают свежего мясца.

Как-то в Таиланде по совету судового агента попробовал сиамскую кобру. Она считается очень полезной для здоровья, потому что одна из немногих животных на планете, которая, как меня заверили, никогда не болеет. Еще этой способностью обладают галапагосские черепахи, акулы, грифы и фламинго. На самом деле болеют все, но некоторые очень редко. Меня отвезли на такси на змеиную ферму вдали от Бангкока, где эти гадины свободно ползали внутри оцементированной прямоугольной емкости типа бассейна без воды. Я кивком указал на самую длинную. У тайцев считается неприличным показывать пальцем. Ее поймали, надели на шею (или на хвост возле головы?) удавку, которую привязали к одному шесту, а конец хвоста зажали на другом, растянув туго. Специальным ножом сделали надрез, вынули и отделили сердце, которое продолжало биться, и подставили стакан, куда стекала кровь. Когда наполнился примерно наполовину, долили грамм семьдесят дешевого местного виски и кинули бьющееся сердце. Я выдул эту смесь залпом. На вкус — вискарь и только. Вроде бы змеиное сердце дернулось у меня в пищеводе. Может, показалось. Потом подождал, когда кобру освежуют и обжарят во фритюре. Есть там особо нечего, немного мяса на хрящах, а в горячем жире у всего вкус почти одинаковый.

40

Поль Фавро вернулся во второй половине дня на шестивесельной джонке в компании толстенного китайца по имени Чжан Гуй. Иногда я произношу букву «г» глухо, как «х» (вырос на юге СССР), поэтому сам радуюсь, какое красивое имя у человека. У китайцев сейчас принято, чтобы вес тела соответствовал социальному положению: чем более знатный, или выше рангом, или просто богаче, тем толще должен быть. Некоторые заранее готовятся к повышению, как, например, прибывший Чжан Гуй, всего лишь купец и наркодилер средней руки, собравшийся стать миллиардером, наверное. Оба были пьяны, причем французу вставило сильнее. Не привык к китайскому самогону и жара поспособствовала.