Бесстрашный (СИ) - Тимофеев Владимир - Страница 26

В море и вправду виднелись три паруса. Правда, достаточно далеко, на горизонте, в виде небольших пятнышек.

— Уйдём, — убеждённо проговорил появившийся за спиною Аршаф. — Эта скорлупка самая быстрая во всём Драаране.

— Думаешь, это по наши души? — кивнул я на пятнышки на горизонте.

— Их трое, а мы одни, — пожал плечами приятель. — А в этих морях главное правило: всякое одиночное судно — законная цель для тех, кого больше…

Через минуту, вдоволь насмотревшись на пятнышки-корабли, возникшую на палубе суету и наслушавшись грохота выдвигающихся за борт вёсел, а также отрывистых выкриков лучников-арбалетчиков, занимающих места согласно боевому расписанию, мы с вором поднялись на ют.

Бартозо был уже там. Подняв ладонь козырьком ко лбу, он вглядывался в океанскую даль. Рядом трое матросов уже расчехляли корабельную катапульту. Ещё трое подносили-раскладывали боезапас: длинные толстые стрелы с устрашающего вида зазубренными наконечниками.

— Если это ривийцы, уйдём без проблем, — покосился на нас капитан. — А если западники, отрываться придётся долго и, возможно, что с боем. У заморских кораблики быстрые.

— Внешне они как-нибудь отличаются? — поинтересовался я, тронув карман, где лежала пластинка с записью «дальнодействие».

— Издали всё равно не поймёшь, — покачал головой пират. — Вот подойдут где-нибудь на поллиги, тогда и поймём.

Я мысленно усмехнулся. Для «морского бинокля» с кратностью увеличения больше пятнадцати и полем зрения градусов семьдесят даже десять лиг не проблема. А до горизонта здесь, насколько я знаю, дальность раза в полтора меньше. Ну, если учесть возвышение нашей палубы и ориентировочную высоту наблюдаемого объекта.

Рунная запись вспыхнула невидимым пламенем, мои пальцы сложились перед глазами в колечки. Чуть подкрутив «окуляры», я начал перечислять то, что вижу:

— Три корабля. Парусно-вёсельные. Двухмачтовые. Похожи на наш, но кормовая надстройка длиннее и выше. Паруса прямые. На переднем на фоке флаг… оранжевый, с чёрным кругом…

— Южане, — прокомментировал капитан, нисколько не удивившись продемонстрированным мною способностям. — Уйдём без про…

— По курсу, на правой крамболе! — прервал его новый крик марсового.

Я отключил руну и развернулся вместе со всеми.

— Проклятье! — выругался Бартозо.

Пока мы смотрели на юг, пытаясь понять, кто там шарится, с другой стороны из-за небольшого мыска наперерез нам вылетели три новых посудины. По форме точно такие же, как те, какие я видел в «бинокль», и с теми же флагами.

«К бою!» — ударила звоном рында.

Отворачивать влево, теряя ход, было абсолютно бессмысленно, но…

— Дайте лево на борт, капитан! — рявкнул я, потянувшись мыслью к очередной руне.

— Лево на борт! — отдав команду, пират повернулся ко мне. — Командор, я надеюсь, вы знаете, чем нам это грозит?

— Знаю, мой друг, — наклонил я голову. — Знаю не хуже вас.

Около вражеских кораблей замерцали защитные сферы. Наш тоже окутался призрачной дымкой.

Теперь, в соответствии с практикой здешних морских сражений, противники должны сблизиться на дистанцию выстрела стреломёта и попытаться пробить чужую защиту. Чем корабли ближе друг к другу, тем меньшее количество выстрелов для этого требуется. Чем мощней стреломёт, тем выше шансы, что его обладатель успеет сорвать чужую защиту раньше соперника. Но если соперников больше, эти шансы стремятся к нулю, и в дело вступают иные факторы: умение маневрировать, скорость, удача, в конце концов…

— Какая у нас дистанция выстрела?

— Триста аршей… У ривийских тара́т чуть меньше, но ненамного, — добавил Бартозо.

Да, мы были быстрее, мобильнее и имели чуть бо́льшую дальность выстрела, но три к одному есть три к одному. А если учесть ещё три подходящие с юга тара́ты, то нас могли попросту задавить численностью.

— Сколько нам надо выстрелов, чтобы пробить защиту на максимальной дальности?

— Не меньше пяти, — мрачно ответил пират.

Похоже, он начал уже сомневаться, не зря ли исполнил просьбу отвернуть от прежнего курса. Раньше, как он, наверное, полагал, мы ещё имели возможность, пусть и с потерями, но проскочить мимо идущих наперерез кораблей, а сейчас сражение с ними становилось практически неизбежным. И если кому-то из них удастся сбить с нас защиту, в «Шуструю щётку» немедленно полетят файерболы, воздушные лезвия, молоты и прочие рунные заклинания. И если защита быстро не восстановится (а это задача сложная, руны по скорости намного слабее имперской магии), дракалеру успеют или захватить, или утопить, и оба этих варианта ничего позитивного нам, ясен пень, не несут.

— Разверните баллисту на головного, — приказал я стрелкам.

— Делайте, как сказал командор, — кивнул капитан.

Стреломёт развернули, натянули специальным воротом тетиву, уложили в ложе боеприпас, выставили возвышение на нужный угол и принялись ждать.

Дистанция между нами и кораблями южан стремительно сокращалась.

— Четыреста аршей… — бубнил «дальномерщик», — триста семьдесят… триста пятьдесят… триста двадцать… триста…

— Огонь! — махнул я рукой.

Стрела сорвалась с катапульты и взмыла в небо. Руну «усиление» я наложил на неё за долю секунды до выстрела.

Описав крутую дугу (и как тут, три раза ха-ха, не вспомнить основы баллистики), длинный деревянный «снаряд», увенчанный стальным наконечником, врезался в окружающую ривийский флагман защиту. Эффект от удара превзошёл все мыслимые и немыслимые ожидания. Благодаря наложенной руне, кинетическая энергия выпущенной стрелы увеличилась раз в пятнадцать, не меньше. Когда она вонзилась в защитную плёнку, та просто исчезла, не выдержав столкновения. Корабль южан лишился рунной брони и сразу же стал уязвим для любого оружия.

— Бей! — завопил Бартозо.

— Бей! — подхватили стрелки на палубе.

В ту же секунду во вражескую тарату ворохом полетели заклятья. На бортовой обшивке сверкали огни попаданий, разрывалась оснастка, лопались паруса, взметались обломки вёсел…

Точку во всём этом безобразии выпало сделать мне.

Я вновь активировал запись с магическим усилением и, сформировав над плечом файербол, запустил его в лишённую защиты тарату.

Огненный шар летел медленнее стрелы. До вражеского корабля он добрался секунд за пять, но результат того стоил. Несясь над водой, файербол медленно, но неотвратимо увеличивался в размерах, распухал от моего «усиления», как катящийся с горы снежный ком, и, когда наконец долетел до цели, то был уже не менее метра в диаметре.

Коснувшись борта противника, он сначала окутал пространство вокруг облаком яркого пламени, а после взорвался с оглушительным грохотом. Этот подрыв до боли напоминал результат бортового залпа какого-нибудь линкора времён второй мировой.

Среднюю часть ривийца разметало в клочки, обе мачты обрушились, бак и ют завалились внутрь, и меньше, чем через десять секунд на том месте, где ранее находился корабль, остались лишь грязная пена да островки болтающегося среди волн мусора.

Следующие за погибшим флагманом корабли предсказуемо замедлили ход, а затем и вовсе начали отворачивать к берегу. Сталкиваться с неведомой силой, с одного выстрела сокрушившей сперва защиту, а потом прячущееся под ней судно — таких дураков среди южан не нашлось.

— Полный вперёд! Левый и правый борт — навались!

Вёсла вспенили воду с обоих бортов, магический ветер наполнил воздухом паруса, «Шустрая щётка» понеслась по волнам, словно выпущенная из торпедного аппарата торпеда…

От кораблей южан мы оторвали́сь без проблем. Впрочем, они нас почти не преследовали. Лишь обозначили некое движение за кормой и минут через двадцать благополучно отстали. На их месте я поступил бы так же и с чувством выполненного долга отправился бы ловить менее зубастую рыбу — какого-нибудь купца из Заморья или шаланду имперских контрабандистов. Ведь одномоментная потеря двадцати-тридцати процентов боевой мощи легко остужает даже самые горячие головы. В таких случаях лучше всего делать вид, что, мол, не очень-то и хотелось, наша встреча была ошибкой, и вообще мы здесь по другому поводу…