Молот Солнца 3: Сердце Дракона (СИ) - Иванников Николай Павлович - Страница 9

— Труп? — удивился Дикарь.

— Да! Они отошли от Гатлы не далее, чем на пяток миль, а потом Тин просто рухнул замертво и уже больше не двигался. Гик с ним и так, и сяк — все без толку. Умер Тин на этот раз окончательно и бесповоротно. Гик приволок его обратно в Гатлу, он надеялся, что брат здесь снова оживет, но он уже не ожил. Так и закопали его на старом кладбище… И с той поры есть мнение, что мертвяки живут только рядом с тем колдовским камнем, не больше пяти миль от него. А стоит только отойти чуток подальше — всё, конец… Я вот хочу попробовать выйти за ворота и отправиться куда глаза глядят. Может и кончусь там. Да только боязно пока, вот и пью «вилуску». Но как только вся «вилуска» в Гатле закончится, так и бояться перестану. Уйду на равнину — и будь, что будет. Глядишь и отмучаюсь!

— Где камень? — резко спросил Дикарь.

Стражник сразу нахмурился, снова потянулся за секирой.

— В каком это смысле? — спросил он, насупившись. Пальцы его сомкнулись на древке своего оружия, и он сразу стал выглядеть как-то поуверенней.

— Где. Сейчас. Камень, — с расстановкой повторил свой вопрос Дикарь.

Естественно, он видел все движения стражника, но покуда они не представляли опасности, он предпочитал ничего не предпринимать. Да и жалко ему было этого грила, мечтающего выпить весь алкоголь в деревне и уйти на равнину, чтобы там сдохнуть уже окончательно и бесповоротно…

— А тебе это зачем? — стражник подкинул секиру, поймал другой рукой и угрожающе покачал ею.

Дикарю только и оставалось, что наблюдать за этими движениями со скучающим видом. Сита же ждала от него действий с горящими глазами.

— Слушай меня внимательно, грил… — по-прежнему медленно сказал Дикарь. — Ты достаточно натерпелся, и мне не хотелось бы делать тебе еще хуже…

— А что ты можешь мне сделать, Дикарь? — с усмешкой спросил стражник.

Он в очередной раз подкинул свою секиру, но поймать ее не успел — Дикарь, резко выбросив руку, перехватил ее, одним ударом переломил древко о колено и отбросил рукоятку в одну сторону, а кусок с двухсторонним топором — в другую. Коротким ударом ноги впечатал грила в стену. Достал меч и приставил ему к животу.

— Я просто прошу ответить на свой вопрос… Где в Гатле хранится камень, который нашла моя невеста?

— Ух, какой ты горячий! — с усмешкой сказал стражник. — С тобой, наверное, опасно связываться! Будь я живым, я бы точно испугался…

— Я не пугаю, грил. Я просто хочу услышать ответ… Говоришь, ты никак не можешь решиться уйти за ворота, чтобы сдохнуть на равнине? Я могу облегчить твое положение: я сам унесу камень из Гатлы. А ты можешь пить свою «вилуску» и махать мне на прощание платком. И если ваше поверье не врет, если ваше проклятье и в самом деле связано с камнем, то примерно через час после моего ухода из Гатлы ты свалишься замертво с блаженной улыбкой на лице…

Стражник задумчиво теребил кончик носа. Но уже было понятно, что предложение Дикаря ему начинает нравиться.

— Камень в доме суда, что напротив городского совета. Все доказательства по делу девицы Дисан хранятся в хранилище суда в опечатанном ящике… Но имей в виду, капрал: суд охраняют четверо вооруженных приставов.

Пряча меч обратно в ножны, Дикарь рассмеялся:

— Четверо? Боюсь запыхаться!

— Я тебя предупредил, Дикарь.

— Благодарю тебя, грил…

Он махнул рукой Ластеру, взял Ситу за затылок и подтолкнул вперед, в сторону улицы, которая начиналась по ту сторону базарной площади, но сейчас от ворот была не видна, скрытая за пустующими прилавками.

Не такой Дикарь помнил Гатлу-на-Вете, совсем не такой! Даже когда он был здесь в прошлый раз в поисках Латы, уже после того, как мир раскололся… Даже тогда деревня эта была гораздо оживленнее, да и на воротах стоял не одинокий пьяный стражник, а как минимум двое, а раньше еще и арбалетчики на стенах дежурили…

А какая прежде была торговля на этой площади! Торговые караваны часто заходили сюда, и тогда здесь начиналось настоящее веселье. Крутились карусели, качели взлетали выше крыш, за ними развевались разноцветные ленты, а пьяные гаеры потешали народ своими пошлыми шутками и не менее пошлыми кривляньями.

Торговля шла такая, что любо-дорого было посмотреть! Торговцы продавали здесь то, что привезли из далеких земель, а скупали в огромном количестве вяленую и копченую рыбу, солонину всякую, которой Гатла славилась со стародавних времен, муку из местной твердой пшеницы и еще живую птицу, необычную породу которой вывели именно здесь, в Гатле-на-Вете…

А после того, как мир раскололся, реки Веты здесь не стало — потек вместо нее в стороне какой-то мутный поток, заполненный трупами неизвестных монстров. И рыбы не стало, а караваны с каруселями и гаерами сюда уже не сворачивали…

Дикарь, Ластер и Сита шли пешком, фургон с привязанными позади лошадьми громыхал за их спинами. Дикарь знал, куда следует идти — раньше он не раз бывал в городском совете, где заверял свои подорожные. Заходить в дом суда ему не доводилось, но зато мимо него он проходил тоже частенько. И даже видел, как в клетке рядом со зданием сидят заключенные, дожидающиеся приговора.

Вспомнив об этом, он вдруг подумал, что его Лата еще совсем недавно тоже сидела в этой клетке в ожидании казни, и в груди у него задавило от жалости, нежности и злости одновременно. Желание отомстить захлестнуло его, но он пока не знал кому именно следует мстить. Судьям — за то, что делали свою работу? Это глупо и несправедливо. Суд для того и нужен, чтобы вершить правосудие на основании предъявленных доказательств.

Он когда-то с сам служил в охране суда в городе Берте, что на реке Круглокаменная, не понаслышке знал о работе судей и прекрасно понимал, что решения суда не бывают правильными или неправильными, добрыми или злыми, хорошими или плохими. Они либо соответствуют закону, либо нет. А все остальное — лишь эмоции и философия. Нельзя обвинять судью, если его решение соответствуют букве закона…

Задумавшись, Дикарь и сам не заметил, что произнес эту фразу вслух:

— Нельзя обвинять судью, если его решение соответствуют букве закона…

— Обвинять — нельзя, — тут же согласилась Сита, которая шагала рядом с ним. — Но убить — запросто.

Ластер, идущий чуть позади, даже с шага сбился.

— А девчонка вырастет тем еще головорезом, — заметил он.

Кажется, он слегка побаивался эту малолетнюю бестию. Впрочем, он много чего побаивался и особо этого не скрывал. Боялся темноты, пьяных компаний, громких криков, шепота за спиной, звуков в ночи… Боец он был никакой, но зато знал множество интересных историй и часто рассказывал их на привалах и перед сном, а все слушали его, раскрыв рты.

— Если доживет, — коротко ответил ему Дикарь.

Сита без лишних слов двинула ему своим острым и очень твердым кулачком в плечо.

— М-мудила! — зло сказала она.

— Пиявка гребаная, — не замедлил отозваться Дикарь, даже не взглянув на нее. Вместо этого он внимательно изучал дом суда, который уже виднелся по правую сторону улицы.

— Дай мне меч, мудила, и я покажу тебе, кто из нас тут пиявка!

Оружие в их компании было у каждого, кроме Ситы. У Гнута Лимоса на боку висела длинная сабля с утяжеленным концом, Ластер выбрал себе кинжал, которым можно было и от врага отбиться и мяса жаренного кусок отрезать, а сама Сита присмотрела себе короткий меч «тилор», но взять его ей не позволили.

— Ты припадочная, — так обосновал Дикарь это решение. — В бою от тебя толку все равно не будет, а вот ночью ты нас всех запросто можешь перерезать…

Сказал, и тут же пожалел, что подкинул девчонке эту идею. А позже предупредил всех, чтобы держали свое оружие под присмотром, а к сундуку, в котором хранился их арсенал, ее и близко не подпускали. Конечно, всерьез он не допускал, что Сита может возжелать ему как-то навредить. Нет, гораздо больше его беспокоило, что она может захотеть принести пользу, кинется в бой, когда делать этого не следует, а отдуваться за ее лихость придется ему самому.