Я – контрабандист - Неклюдов Андрей - Страница 15

• Предыдущая
• 15/42
• Следующая

К вечеру второго дня шторм поутих, но стало ясно, что к «своей» таможенной смене нам не успеть. По расчетам, получалось, что мы попадаем к самой придирчивой бригаде.

– Козел капитан! – ругался Олег. – Не мог рассчитать, чтобы прийти вовремя. Просто ему пофиг! Его же таможня не трясет!

Он мрачно уставился в иллюминатор, где с притворным смирением, словно они тут ни при чем, пробегали волны.

– Капитана надо вздрючить! – повернулся Олег ко мне, зло прищурив глаза.

– Как ты его вздрючишь? – усомнился я, вспомнив громадную фигуру капитана.

– Очень просто: Пашу на него нашлю.

Паша, как я уже знал, был представителем группировки «макаровцев» – Олеговой «крыши».

– Тем более что он и прежде меня подставлял, – продолжал Олег. – Был такой случай. Обещал, что ночью не будет швартоваться, а сам пришвартовался, и бандиты стащили с палубы мой груз. Правда, там больше Генина была вина.

И Олег рассказал мне эту историю.

Часть груза в том рейсе не поместилась Генину «яму» и мастерскую, и пришлось сложить его на палубе. Таможню прошли, и, решив, что уже все в порядке, Олег сошел на берег, поручив Гене присматривать за товаром. Судно ушло на рейд, а ночью капитан (возможно, подкупленный или под влиянием угроз) пришвартовался. И весь товар с палубы похитили бандиты.

– Конечно, Гена прошляпил, – бросил Олег. – Я же плачу ему: четыреста долларов за помещение и двести – за помощь при погрузке и охрану. И «крыша» признала, что вина его. Хотели у него квартиру отобрать в счет долга. Паша на него круто наехал. Но у меня характер такой… Жалко стало опускать мужика, все-таки неплохо помогал. Но уже не просто было Гену отмазать. У группировок существует закон: если они выколачивают долги – пятьдесят процентов идет им, как бы за услуги. Так они в Москве решили, на своем съезде…

«Удивительно: у бандитов свои съезды, законы, как у какой-нибудь государственной организации», – отметил я про себя.

– Пришлось мне ехать к Владу Захарову на прием, – продолжал рассказывать Олег. – Влад у «макаровцев» – второе лицо. Убедил его, что Гена будет мне постепенно долг отдавать. Но ясно, что Гена никогда всех денег мне не вернет, даже если всю жизнь будет расплачиваться.

Я вспомнил пышущую здоровьем беззаботную физиономию электромеханика. Нет, не походил он на человека крупно виноватого, на котором висит большой долг и у которого едва не отобрали квартиру.

До Владивостока оставалось чуть больше суток хода. На судне шли разговоры, не скинуться ли всем для откупа от таможни. Однако никто не знал, кому в той злобной бригаде можно без опаски сунуть взятку.

– Такое уже было! – протестовала одна из девиц. – Они и деньги взяли и разули всех. Мне самой столько насчитали! Я сразу говорю: я не дам!

Чернявый парень с золотыми фиксами и лицом мафиози – представитель турфирмы – предлагал собрать со всех по тридцать долларов на охрану от грабителей.

– А кто будет охранять? – раздались голоса (дело происходило перед чаем в кают-компании).

– Пусть все соберутся, тогда я расскажу подробно. Так, – начал он, когда все столики заполнились. – Имеется возможность организовать охрану при разгрузке. Есть уже предварительная договоренность, охрану будут обеспечивать «алексеевцы».

– Да это те же бандиты! – хохотнул кто-то.

Остальные молчали.

– Мое дело – предложить. Нет? – значит, вопрос снимается, – проворчал чернявый, – и каждый пусть выкручивается, как может.

– А почему за те же деньги не нанять ОМОН? – спросил Олег.

– Олег, – поднялась Эмилия Ивановна (на этот раз без обычной милой улыбки). – От ОМОНа никакого толку, ты сам видел. У меня в прошлый раз утащили два кресла, и никакой ОМОН не помог.

– Зато эти помогут, – язвительно усмехнулся Олег. – Доведут до ворот, а за воротами сами и разграбят. Или других наведут. От них же никаких гарантий.

– Ладно, не хотите – всё, будем без охраны, – проговорил золотозубый.

Я же не мог представить, что хуже: «алексеевцы» или то, что не будет охраны.

Перед самым подходом нам раздали декларации и листочки для подробной описи привезенных вещей и их стоимости. Все бродили с этими листочками по коридорам или сидели над ними в каютах, ломая голову, что вписать туда так, чтобы сумма соответствовала декларируемой вначале, но и так, чтобы таможенные начисления не получились слишком большими. Как я понял, ни у кого этот список не соответствовал действительности.

Олег быстренько заполнил свою бумажку и теперь сидел над моей, прикидывая, что записать на меня, на мои тысячу двести долларов.

– Может, зонтики и ремни, что в электромастерской? – предложил я.

– Ты что! – воскликнул друг. – Это уже будет считаться товарной партией. За нее с нас сдерут, знаешь, сколько? Пошлину – десять процентов от стоимости товара – плюс НДС – двадцать процентов – плюс сбор за таможенное оформление… Получается почти сорок процентов. А у меня прибыль до тридцати не доходит. То есть прямой убыток. Тем более, если начнут считать по розничным ценам. У них есть такое право: могут по оптовым считать, а могут по розничным. А розничные они ставят по своему усмотрению. Попробуй докажи, что ты покупал по другой цене.

– А если счет из магазина?

– Пофиг! Все на их усмотрение. И тогда уже можешь заплатить до ста процентов от стоимости.

«Получается, что коммерсанты вынуждены прятать свой товар», – подумалось мне.

– Надо тебе вписать холодильник, – вернулся Олег к списку. – Это сразу пятьсот долларов. А на единичные товары – в пределах двух тысяч – пошлина не насчитывается.

– Понятно. А где холодильник? Если попросят показать…

– Ерунда! Покажешь любой холодильник, их на палубе много стоит.

– Но ведь кто-то тоже будет его показывать! – воскликнул я.

– Ты думаешь, там один таможенник? – подключился к разговору Рашид. – Их заявится человек шесть.

– Да и вряд ли из-за одного холодильника захотят ходить с тобой, – прибавил Олег. – Ну, можно поспрашивать, нет ли у кого лишнего, чтоб тебе на себя записать. Или телевизора. А! Впишем мой телевизор, который на обмен возили.

–Там же написано «Олег», – возразил я.

– Ну и что? Коробка Олега, а телевизор твой. Не бери в голову, – улыбнулся он, видя мое замешательство. – И еще запишем чипсы – сто коробок. Так. Все равно остается еще долларов триста… Скажешь, пропил! С «мадамами» в «Голливуде» просадил! – захохотал он. – А! Зеркало! Про зеркало забыли! Сто долларов! – (Олег по чьему-то заказу вез большое настенное зеркало.) – Ладно. Все.

– А остальные? Остальные двести долларов?

– А остальные пропил, – поставил точку Олег.

Через какое-то время к нам в каюту заглянул Толик, тот самый, у кого весь товар смыло за борт и с которым я познакомился еще по пути в Пусан. Он был в майке, вырез которой напоминал декольте, в мешковатых штанах и шлепанцах на босу ногу. И, к моему величайшему изумлению, совсем не казался убитым горем. Представляю, что было бы со мной, окажись я на его месте. Я бы точно сошел с ума!

– Что-то у вас, ребята, телевизор дороговат, – заметил Толик, просматривая наш список. – Триста тридцать долларов! Мы, наоборот, поменьше пишем. Надо, чтобы одинаково.

Надо же, чем он озабочен, еще больше удивился я. У него чипсы смыло за борт, а он думает о цене на телевизор.

• Предыдущая
• 15/42
• Следующая